ЭНЦИКЛОПЕДИЯ КРЫМСКИХ КАРАИМОВ

Арба вэ-эсрим (евр. ארבעה ועשרים — «двадцать четыре») — общее название канона Священного Писания караимов, состоящего из 3-х частей и 24-х книг, иначе называемого ТаНаХ (תנ»ך), в христианской традиции — Ветхий Завет.

Принятое деление канона на части и книги с оригинальным названием и с названием в синодальном переводе:

 

1-я часть. Тора (תורה), или Пятикнижие Моисея. 5 книг.

1. Берешит (בראשית), или Бытие .

2. Шемот (שמות), или Исход.

3. Вайикра (ויקרא), или Левит.

4. Бемидбар (במדבר), или Числа.

5. Деварим (דברים), или Второзаконие.

 

2-я часть. Навиим, или Пророки (נביאים). Делится на 2 части, в каждой из которых по 4 книги: Ранние пророки (נביאים ראשונים),  и Поздние пророки (נביאים אחרונים).

Ранние пророки. 4 книги:

1. Йеhошуа (יהושע), или Книга Иисуса Навина.

2. Шофтим (שופטים), или Книга Судей Израилевых.

3. Шемуэль 1 и 2 (שמואל א ב), или Первая книга Царств и Вторая книга Царств.

4. Мелахим 1 и 2 (מלכים א ב), или Вторая книга Царств и Третья книга Царств.

Поздние пророки. 4 книги:

1. Йешаяhу (ישעיהו), или Книга Пророка Исайи.

2. Ирмеяhу (ירמיהו), или Книга пророка Иеремии.

3. Йехезкель (יחזקאל), или Книга Пророка Иезекииля.

4. Трэ асар (תרי עשר — «двенадцать»). Включает 12 пророческих книг: Гошеа (Книга Пророка Осии), Йоэль (Книга Пророка Иоиля), Амос (Книга Пророка Амоса), Овадья (Книга пророка Авдии), Йона (Книга пророка Ионы), Миха (Книга Пророка Михея), Нахум (Книга Пророка Наума),  Хавакук (Книга Пророка Аввакума), Чефанья (Книга Пророка Софонии), Хагай (Книга Пророка Аггея), Зхарья (Книга Пророка Захарии), Малахи (Книга Пророка Малахии).

 

3-я часть. Кетувим (כתובים), или Писания. 11 книг.

1. Теhилим (תהילים), или Псалтирь.

2. Мишле (משלי), или Книга Притчей Соломоновых.

3. Йов (איוב), или Книга Иова.

4. Шир hа-ширим (שיר השירים), или Книга Песни Песней Соломоновых.

5. Рут (רות), или Книга Руфь.

6. Эйха (איכה), или Книга Плач Иеремии.

7. Коhелет (קהלת), или Книга Екклесиаста.

8. Эстер (אסתר), или Книга Эсфирь.

9. Даниэль (דניאל), или Книга Пророка Даниила.

10. Эзра и Нехемийя (עזרא נחמיה), или Книга Эздры и Книга Неемии.

11. Дивре hа-йамим 1 и 2 (דברי הימים א ב), или Первая Книга Паралипоменон и Вторая Книга Паралипоменон.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Недер (евр. נדר буквально «обет», «зарок») — пожертвование частного лица по обещанию (или завещанию) в пользу общественного заведения или организации в память об умершем родственнике. Слово древнееврейского происхождения было привнесено караимами в караимский крымско-татарский и русский языки.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Золотая колыбель — крымская легенда о священной золотой колыбели, спрятанной в недрах гор во время войны между двумя враждующими народами. Своеобразное преломление  легенда о золотой колыбели получила в культуре крымских караимов, создавшей дополнительные сюжетные линии, отсутствующие у крымских татар, такие как паломничество в Иерусалим и чаяния о спасителе мира — Машиахе. Караимский вариант легенды дошел до нас благодаря Т.С. Леви-Бабовичу, долгие годы бережно хранившему рукопись легенды в своей библиотеке.  Т.С. Леви-Бабович относился к легенде как к важному историческому источнику, и планировал опубликовать ее в своем историческом труде «Три странички», чего однако, осуществлено не было. Написанная им статья «Золотая колыбель, или опыт осмысления легенды-были из жизни караимов в Чуфут-Кале в XIII веке» также не сохранилась, и возможно, легенда  навсегда бы канула в Лету вместе с погибшей во время войны библиотекой Т.С. Леви-Бабовича, если бы он не пересказал ее в одном из писем собирателю караимского фольклора А.Я. Шишману. В 1936 году А.Я. Шишман прислал текст легенды уже в измененном виде (в каком именно не известно) Б.Я. Кокенаю, который дословно записал его в своем дневнике под названием «Колыбель Хаджи-Мусы».

 

Легенда «Колыбель Хаджи-Мусы» из дневника Б.Я. Кокеная (сохранена орфография автора):

Издревле караимы не теряли духовной связи с далеким Иерусалимом и в своих молитвах с благоговением произносили «Если я забуду тебя, о, Иерусалим, пусть отсохнет десница моя». Однако долгое время им не удавалось побывать в Св. Земле: банды разбойников, после падения Хазарского царства, хозяйничали в Крыму, — пираты на морях сжигали и грабили корабли, а кровавые набеги бедуинов делали непроходимыми дороги к священному городу. До XI века никто не решался в Крыму на долгий и рискованный подвиг паломника. Первым был Кыр-ерский князь Муса, который за небывалый до того времени подвиг удостоился звания «Хаджи». Душа престарелого князя долго тяготила к священным местам и, наконец, после опасного путешествия, ему удалось осуществить заветную мечту. Оросил престарелый князь Кыр-Ера слезами гробницу патриархов, посетил развалины древнего Иерусалимского храма, излил наболевшую душу у алтаря кенасы, возведенной Ананом Ганнаси, и, удовлетворив мечты долгой своей жизни, собрался в обратный путь. На прощание Иерусалимский газзан навестил достойного паломника и, увидев среди его вещей выточенную из ливанского кедра колыбель, невольно подумал: «Охота же князю везти в такую даль детскую колыбель, будто в Крыму не сумеют, в случае надобности, ее сделать». Хаджи-Муса догадался о мыслях газзана и как бы в свое оправдание скромно произнес: «Везу подарок внуку, дабы в ней вырос и стал славен как Ливанский кедр!». Тронутый до глубины души благочестивыми словами, газзан поднял глаза к небу и с вдохновением пожелал, чтобы в этой колыбели вырос спаситель мира, пришествие которого должно принести счастье и мир на земле. Престарелому князю, однако, не суждено было привезти подарок внуку. Умер он близ Александрии (4762 от С.М. — 1002 по Р.Х.). С тех пор колыбель стала переходить от поколения к поколению, как родовое благословение первого паломника из среды караимов Крыма. Потомки князя пользовались среди населения Кырк-Ера заслуженным почетом, а один из них, Исаак, за мудрость получил титул «Мераве-утолителя жаждущих», которое перешло к его потомству. Сын его, Овадья, с достоинством продолжал носить это звание, а внук, князь Ильясу, в 5201 году (1261 г.), находясь во главе защитников Кырк-Ера, погиб в день субботний смертью героя при отражении генуэзцев от стен родного города. На надгробном камне князя была выбита надпись: «крепкою стеною служил он служил он для своего народа внутри крепости и вне ея». Имя князя Кырк-Ера сохранилось среди караимов, окруженное ореолом легенд. Народ поныне верит, что славен стал Ильясу, ибо вырос в заветной колыбели, которая в ночь после гибели князя невидимой силой была перенесена на соседнюю гору и исчезла в ее недрах. С тех пор двугорбая гора, хранительница колыбели Хаджи-Мусы, стала назыаться Бешик-Тав. Но, продолжает народная молва, как Масличная гора в Иерусалиме раскроется и выдаст Ковчег Завета, укрытый там пророком Еремией, так Бешик-Тав разверзнет в свое время недра, колыбель же Хаджи-Мусы пронесется по воздушному пространству и опустится в дом, где раздастся впервые плач новорожденного спасителя мира.

 

Примечание: гора Бешик-Тау («бешик» — колыбель, «тау»/»тав» — гора) находится на юго-западе от плато Бурунчак и хорошо просматривается с «пещерного города» Чуфут-Кале. Ее вершина ныне покрыта молодым лесом и весьма отдаленно напоминает колыбель, но в недавнем прошлом, когда гора была безлесной, «двугорбая» форма колыбели, вероятно, просматривалась более отчетливо. На горе Бешик-Тау находится старинная подземная галерея, предназначенная для сбора воды.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Акъ къалпакъ (с крымскотатарского языка «белая шапка») — головной убор газзана (священнослужителя) цилиндрической формы черного цвета с белым верхом. За долгую и добросовестную службу носить акъ къалпакъ имел право также и шамаш.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Музей истории и этнографии крымских караимов имени С.И. Кушуль (МИЭКК). Создан в 1996 году в Евпатории из коллекции караимского общественного деятеля Семиты Исааковны Кушуль (1906-1996). Начало музею было положено еще в 1967 году, когда С.И. Кушуль стала наследницей основной части библиотеки и караимских предметов из коллекции Б.Я. Кокеная (1892-1967). В 1968 году С.И. Кушуль обратилась  в Евпаторийский краеведческий музей с ходатайством об открытии в нем караимского отдела, в чем ей было отказано. На протяжении почти 30 лет С.И. Кушуль, не оставляя надежды на создание караимского музея, собирала предметы караимской старины, к каждому из которых она прилагала паспорт с неизменной подписью: «Для будущего караимского музея».  Задуманное осуществилось весной 1996 года, когда благодаря содействию С.Б. Синани С.И. Кушуль передала свою коллекцию  национально-культурному караимскому обществу Евпатории «Кардашлар» в целях создания музея. Торжественное открытие музея состоялось 10 августа 1996 года. В этот же день прозвучало предложение назвать музей именем С.И. Кушуль, которое было единогласно поддержано. Так возникло название музея — Музей истории и этнографии крымских караимов имени С.И. Кушуль. С 1996 по 2008 год смотрителем музея был Константин Семенович Батозский. Музей истории и этнографии крымских караимов имени С.И. Кушуль находится по адресу Караимская 68, в одном из помещений здания бывшей караимской школы при комплексе караимских кенас и рядом с кафе караимской кухни «Караман». На экспозиции представлена национальная караимская одежда, вышивка, костюм газзана, свиток Торы, молитвенники, ритуальные предметы, караимский брачный договор-шетар, домашняя утварь и мебель, фотографии, документы, книги, картины и другое.

Материал подготовлен по рассказу К.С. Батозского, за что автор сайта выражает ему свою благодарность.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Мангуп тюркюси (в переводе с крымскотатарского языка «Мангупская песня» или «Песня о Мангупе») — песня на караимском (крымскотатарском) языке, рассказывающая о душевных переживаниях автора (называющего себя «дертли Симха» — «страдающий Симха»), вызванных нападением на Мангуп неизвестных врагов в 1793 году. На песню «Мангуп тюркюси», как на интересный исторический документ, впервые обратил внимание собиратель караимского фольклора Борис Яковлевич Кокенай (1893-1967), обнаружив ее в рукописном наследии своего отца. Дальнейшее распространение песня получила в 1960-х годах через караимского общественного деятеля Давида Марковича Гумуша, который сделал транслитерацию текста песни, написанного еврейской графикой, и перевел его на русский язык.  В качестве исторического источника Д.М. Гумуш привлек песню «Мангуп тюркюси» в своей неизданной статье «Мангуп и караимы».

Впервые «Мангуп тюркюси» была опубликована в статье Дана Шапиры на английском языке «A karaim poem in Crimean-Tatar from Mangup: a Source for Jewish-Turkish History» (Judaeo-Turcica III. 2001). Вскоре после этого, в 2002 году, в Вестнике Еврейского университета была опубликована статья Дана Шапира на русском языке «Караимская «Песнь о Мангупе» 1793 года: новый источник для истории караимов Крыма», в который автор приводит сразу три версии песни, уже известный благодаря Б.Я. Кокенаю и Д.М. Гумушу и два вновь найденных: из личного фонда С.М. Шапшала в Отделе Библиотеки Литовской Академии Наук в Вильнюсе и из личного фонда Шемайи Авраамовича Фирковича. Такое внимание к песне со стороны как караимских, так и еврейских исследователей, объясняется тем, что ее автор, караим по имени Симха, рассказывает о нападении на Мангуп и его разграблении и указывает дату этого события (и одновременно написания песни) — 5553 год от сотворения мира, или 1793 год. Таким образом, историкам впервые становится известно о времени и обстоятельствах ухода караимов с Мангупа и их переселении в другие города, такие как Чуфут-Кале, Кезлев (Евпатория) и Кефе (Феодосия). «Ни один из известных нам источников — пишет Д.М. Гумуш, — не говорит о том, когда именно и почему караимы окончательно покинули Мангуп. Только эта песня дает ответы на эти вопросы и указывает точно год и причину ухода». Однако, приоткрыв одну тайну, песня «Мангуп тюркюси» задает историкам новую загадку: кто же были те безымянные враги («душманлар»), которые напали на Мангуп? По этому вопросу высказывались разные предположения. Например, Дан Шапира, считает, что упоминаемыми в песне врагами могли быть русские, а историк М.Б. Кизилов в своей статье «К истории караимской общины Мангупа» предлагает читателю сразу несколько версий. Согласно одной из них, это были представители знатного татарского рода Балатуковых, которые владели землями Мангупа в XIX — нач. XX века. Песня «Мангуп тюркюси» является ценным источником по истории одной из самых древних и в тоже время одной из самых малоизученных караимских общин Крыма.

 

Текст песни «Мангуп тюркюси» в транслитерации Д.М. Гумуша:

 

Мангуп туркусы

 

Ходжа, ходжа!

Къарлы дагълар витанын дан

Айырылан – агълар

Дерхунума бир от душ ди

Джигерчигим йанар агъларым

 

Бири бирилен савушта

Акъыл да къалмады башда

Беш бинъ беш йуз элли уч дэ

Бузул ды-йанар агъларым

 

Ашкъын дересини ашдым

Вардым йат эллере душ дим

Мал дан , мелал дан ваз геч дим

Гидерим – йанар агъларым

 

Къонджа дерлер, дигиль гуль ден

Гоньлюм хъеч айырылмаз сен ден

Иншаллахъ йапулыр тез ден

Денерим – йанар агълары

 

Йоллары гечильмез даш тан

Гозим йаши гечер баш дан

Айырылмаз дост дан эш ден

Денерим – йанар агъларым

 

Сувы вэ мевахъсы оксек дагълар

Эшитенлер бевле севлер:

Ибадет игдигим эвлер,

Виран дыр — йанар агъларым

 

Сагъындыгъым оксек дагълар

Йузум кулер къальбим агълар

Виран къалды Мангуп дер лер

Витан дыр — йанар агъларым

 

Сагъындыгъым оксек дагълар

Йузум кулер къальбим агълар

Хакъ назарын олан агълар

Виран дыр – йанар агъларым

 

Дилегим вар хъер гун санъа

Душманларым хакъ дан була

Банъа дер лер дертли Симха

Олунче йанар агъларым

 

Перевод Д.М. Гумуша:

 

Песня о Мангупе

 

Учитель, учитель! От снежной горной долины

Отторгнутый — будет плакать.

Мне внутрь огонь проник,

Легкие горят – я плачу.

 

Друг с другом прощаются

В голове не осталось ума

В пять тысяч пятьсот пятьдесят третьем

Разорен – я горько плачу.

 

Быстро я пересек долину его,

Пошел, и в руки чужие попал.

Расстался со всем, что имел,

Ухожу – и горько плачу

 

Говорят бутон, но не розы,

Мысли никак не оторвутся от тебя.

Бог даст быстро восстановят,

Но я вновь горько плачу

 

Пути-дороги его непролазны из-за камней,

Слезы глаз моих стали выше головы моей.

От друзей с кем никогда бы не расставался,

Расстался – и горько плачу.

 

Вода его и плоды на высоких горах.

Слышавшие так говорят

Дома, в которых я молился

Разрушены – я горько плачу

 

Я вспоминаю высокие горы

Лицо мое смеется, а сердце плачет.

Разрушенным остался Мангуп, говорят.

Это родина моя – я горько плачу

 

Я вспоминаю высокие горы,

Лицо смеется, а сердце плачет.

Обиженный судьбой будет плакать.

Разрушен – я горько плачу

 

Просьба моя каждый день к Тебе –

По заслугам пусть получат враги мои.

Одержимый Симха обо мне говорят,

Но до смерти я буду горько плакать.

 

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Недава (евр. נדבה — «добровольное пожертвование», «подаяние») — название полудневного поста 10-го ава (июль), которым заканчиваются скорбные дни в память о разрушении Иерусалима и первого Храма.  Четыре дня, с 7-го по 10-ава, или недава, включительно, у караимов принято посещать могилы умерших родственников. В день недава после утреннего Богослужения до полудня читается книга Иова и скорбные молитвы («кинот» и «токехот»). В старину после чтения молитв, которыми заканчивался пост, за общественный счет резали баранов и раздавали мясо беднякам, то есть совершали недава, откуда и произошло название. До второй половины XIX века у крымских караимов существовал обычай резать баранов на недава во дворе кенасы, который был отменен Гахамом С.М. Панпуловым. На недава исполнялись печальные песни, называемые «шербиет».

Из «Караимского катехизиса вкратце» М.Я. Фирковича (Мелитополь. 1915):

Десятый день Ава у нас называется Недава. Словом же Недава мы понимаем пожертвование мясо бедным семьям. У нас обычай от 7-10 Ава на кладбище поминать своих усопших. 10-го числа после утреннего богослужения в кенаса читается книга Иова, а полудню режут Недава барашек и бедным семьям разсылают и после этого разговляемся, т.е. пост сокращается. Если Недава, также и другие посты, по календарю прийдутся в субботу, тогда они откладываются на воскресенье.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Нышан или нишан ( еврейской графикой נישאן, с крымскотатарского и турецкого языков буквально «знак», в переносном значении — «обручение») — помолвка, обручение. После того как состоялось сватовство и девушка дала свое согласие на выбор родителей, совершалось обручение, которое в разговорном языке крымских караимов называлась словом нышан. Нышан совершался в присутствии родителей двух сторон, газзана и свидетелей, и все его условия записывались в специальный журнал. Главным условием заключения нышана был «залог обручения», вносимый женихом в знак обручения (см. прямое значение слова «нышан»), в виде драгоценного украшения или денег. Такой залог назывался на еврейском языке מוהר מוקדם «моhар мукдам» (задаток приданного). Нышан имел такую же юридическую силу, что и следующее за ним венчание, и в случае отказа одной из сторон идти под венец требовались такие же основания, как и при разводе мужа с женой, и если таковые находились, то тогда составлялся разводной лист. От слова нышан произошло слово нышанджи — сваха.

Образец записи нышана 1656 года:

В день первый 13 тевета 5416 года [1656] мы обручили госпожу Гулеф, дочь почтенного рибби Шеломо, благословенна его память, женщину честную, почтенному рибби Давиду, сыну почтенного рибби Сулеймана, благословенна его память. Могар 35 сиклей и 1 кямха.

 

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Абрам Семенович Дубинский (1860-1928) — смотритель и последний газзан Чуфут-Кале. Родился в Тракае. В молодости переехал в Санкт-Петербург, а затем в Феодосию. А.С. Дубинский был дважды женат. От первого и второго брака у него было восемь детей. В 1898 году в Феодосии родился сын Яков. Примерно в 1900 году А.С. Дубинский вместе с семьей переехал в Симферополь, где зарабатывал на жизнь сапожным делом. В ноябре 1907 года А.С. Дубинскому было предложено место смотрителя Чуфут-Кале, куда он переехал с семьей зимой этого же года. С этого времени и до самой смерти А.С. Дубинский постоянно проживал в Чуфут-Кале и являлся не только смотрителем оставленного города, но также утвержденным шамашем и митпаллелем кенасы Чуфут-Кале. В 1919 году Караимское Духовное Правление утвердило А.С. Дубинского в должности младшего газзана, а его сына Я.А. Дубинского — в должности шамаша (ГАРК, ф. 241, оп. 2, д. 94, л. 1):

Шамаш Чуфут-Кальской Соборной кенасы Авраамий Дубинский за бескорыстное отлично-усердное исполнение одновременно обязанностей как шамаша, так и митпалеля и хранителя древностей и старины в крепости в течение многих лет; равным образом за молитвенное наставление прибывающих для поклонения местным святыням паломников;  за призрение коренных уроженцев Кале и заботы по охране многовекового кладбища в Иософатовой долине сего 17/30 января 1919 года возводится в сан Младшего Газзана.

Жизнь в Чуфут-Кале была бедной и суровой, но благодаря популярности этого места на долю А.С. Дубинского выпало  принимать здесь многих именитых гостей, аристократов, писателей, художников, ученых, путешественников, а также караимов-паломников. Из записок А.С. Дубинского (Записки Абрама Дубинского//Караимика. Выпуск 3. Симферополь-Слиппери Рок. 2007. С. 50, 52):

Со многими приходилось сталкиваться: с князьями, писателями, художниками, которые по несколько дней жили и рисовали все эти чудные места. Семья Чехова ежегодно летом посещала, и многие лица каждое лето посещали Кале. Приезжали те, которые уважали караимов. Говорили, что караимы — самый симпатичный и честный народ, и также ценили и тысячелетние очаги…

 

Летом посетителей было со всех концов мира, но зато зимой мы были отрезаны от всего мира, в особенности, если зима была еще суровая. Глубоко в памяти запечатлелся 1910 год, когда топки не было, завалило нас глубоким снегом, так, что по пояс в снегу приходилось ходить по дрова, а про воду нечего и говорить: четыре месяца с фонтана воды не пробовали, питались снегом. Описать все переживаемые дни и часы очень трудно. Все ждали, чтобы поскорее наступила весна и благодаря Превечному дождались весны. А вот весна предъявляла свои прелести, вся природа зеленеет, птички поют свои трели и вот поневоле заставляет тебя забыть переживаемые зимние тяжелые дни. Летом еще приезжали караимы, жили все лето: Ш.М. Топал, Лаврецкая, Кефели Эстер-тота. Прихожане были в кенаса, а также приезжали караимы, которым дорога была святыня и чтили память предков многих веков, а также люди других национальностей преклонялись перед святыней, так как приходилось встречать много людей и много всяких впечатлений.

Яков Абрамович Дубинский (1895-1958) — шамаш караимской кенасы Чуфут-Кале, археолог. После смерти отца Я.А. Дубинский был смотрителем Чуфут-Кале. Примерно в 1934 году вместе с семьей переехал в Бахчисарай. Проживая в Чуфут-Кале Я.А. Дубинский еще в молодости заинтересовался археологией, что и определило направление его интересов. Благодаря своей исключительной наблюдательности, Яков Абрамович сделал немало важных археологических наблюдений; благодаря ему исследованы ценнейшие памятники: Бельбекский и Тибертинский могильники, могильник близ Баштановки (Пычки) и Чуфут-Кале, раскопками которого занималось ИИМК АН СССР. С 1936 г. Я. А. Дубинский начал работу в Севастопольском музейном объединении, ведавшим тогда охраной и изучением основных археологических объектов Юго-Западного Крыма. Он принимал активное участие в раскопках ИИМК АН СССР на плато Эски-Кермена в 1937 г. и Мангупа в 1938 г. Я. А. Дубинский был одним из создателей Историко-Археологического музея Юго-Западного Крыма (Музея пещерных городов), в основу которого легли материалы раскопок Эски-Кермена и Мангупа. В начале Великой Отечественной войны Яков Абрамович вместе с семьей переехал в Чуфут-Кале, где с опасностью для жизни охранял музейные ценности, спрятанные в пещерах. С 1945 г. Я. А. Дубинский участвовал в восстановлении экспозиции музея. В 1946 г. он был участником Бахчисарайского отряда Тавро-Скифской экспедиции ИИМК и принимал участие в раскопках открытого им раннесредневекового могильника близ Чуфут-Кале в 1948—1950 гг. Яков Абрамович был одним из организаторов Инкерманской экспедиции Крымского филиала АН СССР и Музея пещерных городов, а в 1951 г. — Гурзувитской экспедиции ИИМК. Скончался 13 октября 1958 года в Бахчисарае.

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.

Памятник русским воинам в Евпатории — памятник, установленный караимской общиной Евпатории на братской могиле русских солдат, павших при штурме Евпатории 5 (17) февраля 1855 года во время Крымской войны. Находится в северо-восточной части города, недалеко от станции «Евпатория-Товарная», на пересечении улиц Эскадронной и 2-й Гвардейской армии. Памятник выполнен по проекту архитектора А.М. Горностаева в виде четырехгранной колонны из белого мрамора высотой в 4,5 метра. На четырех гранях колонны высечена надпись на двух языках одинакового содержания: на русском (на лицевой и задней грани памятника) и древнееврейском (на правой и левой грани).

Надпись на русском языке:

Храбрымъ защитникамъ веры, царя и отечества, павшимъ здесь 5 февраля 1855 года. В память потомству сооруженъ усердиемъ евпаторийскаго караимскаго общества въ 1858 году.

Надпись на древнееврейском языке:

פה ינוח הגבורים אנשי חיל רוססייא אשר הסגירו נפשם למות בעד דתם מלכם וארץ מולדתם 5 פווראל 1855 ולזכרון לדור אחרון הוקם עליהם הציון הלז מאת בני מקרא הדרים פה גוזלווא בשנת 1858 למספר הנוצרום

Буквальный перевод (В.А. Ельяшевич):

Здесь покоятся доблестные русские воины, отдавшие свои души за веру, царя и отечество, 5 февраля 1855. И в память грядущему поколению установлен им этот памятник бене микра (караимами), живущими здесь, в городе Кезлеве, в 1858 году по летоисчислению христиан.

История памятника: Изначально памятник был без креста и только через три года, в 1861 году, в Караимское Духовное Правление обратился Благочинный Севастопольского округа протоирей А. Демянович с просьбой украсить памятник крестом, на что ему было дано согласие с объяснением, что караимы не считают памятник своей собственностью (ГАРК, ф. 241, оп. 1, д. 23, л. 8):

Мы сделали по усердию нашему все, что могли по нашей религии, относительно памятника битвы 5 февраля 1855 года, что и удостоено Высочайшем утверждением и мы ныне не щитаем этого памятника своею собственностью. Мы передали его Отечеству России и он есть достояние всех сынов России, как и незабвенная их для края нашего могила.

В 1862 году на средства евпаторийского купца Хрисолопула памятник был осенен бронзовым позолоченным крестом и освящен преосвященным Алексием епископом Таврическим и Симферопольским. Предположительно после 1904 года бронзовый позолоченный крест был похищен, а взамен утраченного был отлит новый крест из чугуна по размерам, напоминающий первоначальный.  В 1971 году в связи с реконструкцией  Старовокзальной улицы (ныне улица 2-й Гвардейской армии) памятник был перенесен на 100 метров с братской могилы на аллею по улице 2-й Гвардейской армии (место захоронения осталось не обозначенным). На новом месте чугунную ограду заменили два корабельных орудия. В 1974 году по распоряжению председателя Евпаторийского горсовета М.М. Кулакова с памятника был снят крест и только после настойчивых обращений в разные инстанции инженера из Симферополя, исследователя караимской истории Л.И. Кая крест был восстановлен в 1981 году. В конце сентября 2003 года памятник был перенесен на свое первоначальное место — на братскую могилу (конечная остановка маршрута №1, 3, 199).

За помощь, оказанную в подготовке данной статьи выражаю свою благодарность главному хранителю фондов Евпаторийского краеведческого музея Дубининой Людмиле Ивановне.

Более подробно об истории памятника смотрите в книге Владимира Гурковича «Бурьян над прахом героев» (Симферополь. 2002).

 

© Статью подготовил Ельяшевич В.А.